солженицын в школе что проходят

Погугли Гулаг: нужно ли изучать в школе главную книгу Солженицына

Произведения писателя зачастую не по зубам даже учителям

Первый год после кончины Солженицына был отмечен приказом министра образования и науки. Андрей Фурсенко распорядился тогда внести «Архипелаг ГУЛАГ» в «обязательный минимум содержания основных образовательных программ по русской литературе ХХ века». Сегодня в непрофильных классах он по факту перешел в список уже «рекомендованных книг», но споры о целесообразности изучения книги школьниками лишь сильнее.

Фото: Алексей Меринов

Я опросил учителей. Вот спокойный, мудрый ответ, близкий к «среднеарифметическому» мнению. Елена Сучкова, Нижний Новгород, учитель русского языка и литературы, стаж 28 лет, высшая категория:

— Когда сокращенное издание было включено в обязательную программу, дискуссия разгорелась. Многие наши практики, учителя, как Сергей Волков, считали: принудительное навязывание в программу такого колосса вызовет обратный эффект, как в случае с Маяковским, не приведет ни к чему хорошему. Школьники не готовы ни читательски, ни психологически. Я тогда согласилась с Волковым.

Сегодня ответила бы так. «Архипелаг ГУЛАГ» не по силам не только школьникам, но и подавляющему числу учителей. Мое поколение, кажется, последнее, которое его прочло, да и то знаю таких, что лишь ознакомились. Чтение его требует труда — интеллектуального, эмоционального. А кто сейчас хочет напрягаться, когда усилия направляются в другое русло: на портфолио, подтверждение категории. Детей нельзя заставить читать, их все труднее чем-либо заинтересовать. Для них прочесть даже небольшое произведение равносильно подвигу. В лучшем случае они прослушают аудиокнигу. Пересказывать? Глупо. Они уткнутся в гаджеты и думают о своем. У многих искаженное представление о прошлом, какой уж тут Солженицын? Дети сейчас очень прагматичны. Читают только то, что может быть аргументом в сочинении и на ЕГЭ. Берут маленькие рассказы или «Войну и мир» — книгу, годную на все случаи жизни.

Я не изучаю с детьми «Архипелаг». Лишь с одним классом, лет 20 назад, мы читали фрагменты. Я и мои коллеги ограничиваемся «Матрениным двором», произведением прекрасным, понятным если не всем, то многим. Я говорю о Солженицыне на уроке. Надеюсь, кто-то из моих учеников, став старше, прочтет в том числе и «Архипелаг ГУЛАГ»…

Считаю, в неудачно сложившемся тандеме — «Архипелаг ГУЛАГ» и школа — оба участника нуждаются в «реабилитационно-оздоровительных мерах». И первая из этих мер: расформирование самого «тандема». Чтобы дети, их уязвимый, формирующийся духовный мир, школьная программа, были отдельно, а книга — отдельно.

Ведь клич «Уберите Ленина с денег!», знаменитая строка Андрея Вознесенского — не ниспровержение, наоборот, автор поэмы «Лонжюмо» выражал сугубое благоговение. Святой образ, мол, не годится для расплат в магазине.

У меня для своих «подзащитных» («Архипелаг ГУЛАГ», его автор), конечно, и близко не сложится столь вдохновенной поэмы, как у Вознесенского, да и не нуждаются они в моей защите. Я лишь укажу на чрезмерность усилий популяризаторов (?) «Архипелага» готовых, дай им волю, имплантировать его детям так, чтоб после знаменитого «Мама мыла раму» сразу шло: «Дяде дали десятку… Мишке дали вышку».

Напомню сожаление самого Солженицына: «Все спрашивают меня и пишут обо мне — только про политику. Никто не поинтересуется художественной стороной, образами». Даже Википедия обращает внимание на парадокс: «Вопреки распространенному мнению, присуждение Солженицыну Нобелевской премии 1970 г. никак не связано с «Архипелагом ГУЛАГ», который к тому моменту не был опубликован, оставался тайной даже для близких Солженицыну людей».

Представим, а если бы наши власти после войны для «прививки против фашизма», «просвещения молодежи», для поднятия своего авторитета («Читайте, зубрите, каких монстров мы победили!») включили бы в школьные программы протоколы Нюрнбергского процесса? И ушаты кровавой каши со всеми садистскими подробностями полились бы в юные души?

Военная тема в школьных программах была — но в просветленном, художественно преображенном виде. Тут уж вслед за медицинским штампом вспомню основы психологии: в детско-юношеских книгах, фильмах обязательно должно присутствовать Добро, нельзя детям внушать мысль о всеобъемлющем, непобедимом Зле. Угнетение психики хуже классового угнетения.

Впрочем, об этой опасности «детско-школьного «Архипелага ГУЛАГ» опубликовано много. Кто-то в азарте не меньшем, чем у имплантаторов, пишет о «духовной гибели целого поколения детей». Не впадая в крайности, признаем: книга в школьной программе опасна, но не смертельна. Нельзя забывать о громадных защитных, «компенсаторных» способностях детской души. Картины кровавых ужасов могут надломить лишь немногих, «предрасположенных, уязвимых». Основная масса спасется, но задумайтесь, господа фаны школьного «Архипелага», какими средствами!

Школа его «переварит» благодаря: а) усталой формалистике учителей; б) «сачкованию» и вечному «хохмачеству» учеников.

Ведь из монотонной текучки методичек, отчетов, схоластики, схематизма учебных планов учитель выхватывает что-то свое, любимое, эмоционально близкое и акцентирует внимание, передает ученикам. Речь, разумеется, не о точных науках, где предмет плавно растет от закона к закону, от теоремы к теореме, а именно о литературе-истории. Которые у нас близнецы-братья по отцу-основателю (Карамзин), по субъективности восприятия. Которые учитель и должен стремиться «читать с выражением», не монотонно, что и предполагает эмоциональные пики: Пушкин, «Бородино», «Слово о полку Игореве», Победа 1945 года, «Война и мир».

Давно подмечено, бессчетно повторено: «Россия — литературоцентричная страна». Творческих душ в школе немало, отыскивают, акцентируют и другие моменты. Сберегая время, эмоции, все прочее просто «проходят»: очень многозначное общешкольное (от первых учителей до последних двоечников) словцо! И как-то трудно представить (психически здорового) учителя, что сделает эмоциональным пиком ГУЛАГ.

Так что не он, а его персонажи грозили палачам «карами небесными» (в исполнении может и эскадрилий Б-29, Б-52). Правда, тут диспут может зайти еще дальше: Не списывай все на «художественное»! Те люди, муки, крики были и «в реале»! Да, были. Но использовать их в текущей политике или, наоборот, писать, прихлебывая кофе: «А я б и в том… как его… «воронке» вел бы себя по-другому!» — одинаково нехорошо.

Страдания, каторгу описывали Достоевский в «Мертвом доме», Чехов в «Острове Сахалин». Если Солженицын в своем названии обыгрывал чеховское (от «Острова» — к «Архипелагу»), это поистине шедевр реминисценции, перекличка гениальна! Но интереснейший феномен: Достоевский писал о людях, страдающих душах. Солженицын — тоже. Убедительно, талантливо. Но… виной ли тому наш век массовости, статистики, «оцифрованности»? Автору показалось мало, недостаточно сказать о Человеках, перешел к Цифрам. Писатель расспрашивал людей, прикидывал «на глазок», суммировал числа жертв в книге. Нынешние школо-продвигатели «Архипелага» усвоили логику арифметических аргументов: «Для предостережения людям, обличения тиранов — мы, как гуманисты, просто обязаны возвести эти числа в квадрат!»

В итоге, опровергая, переводя спор на Цифру — забывают и Человека, в описании страданий которого Солженицын был прав. Парадокс, художественное полотно «Один день Ивана Денисовича» — точнее алгебраических выкладок «Архипелага»! С весьма известного сайта Луркоморье (молодая злость, талант, цинизм) пошел гулять мем: «миллиард расстрелянных лично Сталиным» (гуглится, яндексируется). А мем сегодня: штука посильней передовиц «Правды» оных годов. Так неужели вы вслед за Калигулой («Пусть ненавидят, лишь бы боялись») готовы повторить: «Пусть смеются, рыдают, лишь бы читали»?

Участник многих теле- и прочих дебатов, бывший препод истории (правда, в вузе, но с поправкой на нынешний инфантилизм могу представить и школьника), — думаю, дело дойдет если не до анекдотов вроде «чапаевского, штирлицкого, поручик Ржевского» циклов (нет столь ярких персонажей), то точно до диалогов на переменках:

— Славик, прикинь, русичка, зверь, заставила реферат написать! По Солженицыну! Чтоб 12 страниц!

— Да ты успокойся! Погугли ГУЛАГ и скачай. Я сто раз так делал.

Источник

Страшный урок

Соответствующий приказ подписал министр образования и науки Андрей Фурсенко. Теперь отрывки из романа Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» входят в обязательный минимум содержания основных образовательных программ по русской литературе ХХ века.

Кстати, и сам министр Андрей Фурсенко в свое время говорил о том, что важно знать не только художественные произведения автора, но и его публицистику. В частности, труд «Как нам обус-троить Россию». Глава образовательного ведомства считает, что в 10-м классе ребята уже вполне готовы воспринимать литературу такого уровня.

Теперь, когда «Архипелаг ГУЛАГ» включен в федеральный компонент государственных образовательных стандартов, изучение фрагментов романа станет обязательным для всех российских старшеклассников.

— Да, это была инициатива премьер-министра Владимира Путина, и еще тогда я сказала, что всячески ее поддерживаю, но считаю, что для учащихся общей школы, не профильной, непосильно читать сразу три тома романа. Нужны фрагменты, или очень сильно уменьшенный объем. На встрече с министром Фурсенко мне предложено было подготовить такой сжатый вариант романа «Архипелаг ГУЛАГ». Этим я сейчас и занимаюсь. Работа будет представлена экспертному сообществу методистов и учителей в ноябре. После того как экспертиза будет пройдена, книгу, надеюсь, напечатают достаточным тиражом, чтобы она попала во все российские школы. Именно по ней будут изучать роман школьники, и ею же смогут пользоваться педагоги при подготовке к занятиям, выбирать из нее для уроков то, что покажется нужным.

Источник

Солженицын в школе что проходят

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Методические рекомендации по расширению изучения творческого наследия А.И. Солженицына в общеобразовательных учреждениях (приложение к письму Министерства образования и науки РФ от 4 сентября 2008 г. № 03-1905)

Все это дает основания говорить о том, что творческий и жизненный путь А.И. Солженицына необходимо изучать в школе. Фигура А.И. Солженицына слишком значима и масштабна, чтобы быть неизвестной школьникам. На сегодняшний день его творчество изучается в курсе русской литературы XX века, однако педагогами представление о личности и творчестве А.И. Солженицына дается зачастую фрагментарно.

Изучение творчества А.И. Солженицына согласно нормативным документам, регулирующим вопросы школьного образования, предполагает обращение к рассказу «Матренин двор» при изучении курса литературы в средней школе и повести (рассказу) «Один день Ивана Денисовича» при изучении курса литературы XX века в 11-м классе.

Изучение повести (рассказа) «Один день Ивана Денисовича» в курсе литературы XX века связано прежде всего с «лагерной темой» в русской литературе XX века. Обращение к этому произведению позволяет поднять тему трагической судьбы человека в тоталитарном государстве и ответственности народа и его руководителей за настоящее и будущее страны. Необходимо текстуальное, а не обзорное изучение данного произведения на уроках литературы в 11-м классе, так как «лагерная тема» не может быть понята учащимися, если они не обращаются к тексту произведения. Изучение «Одного дня Ивана Денисовича» позволяет показать, какова роль художественной литературы в процессе открытия трагических страниц отечественной истории XX века. Поэтому знакомство учащихся с «Одним днем Ивана Денисовича» целесообразнее сделать частью изучения «лагерной темы» в русской литературе.

Так, продуктивным представляется рассмотрение образа Ивана Денисовича Шухова в сопоставлении с образом Платона Каратаева из романа-эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир». Образы этих героев позволяют говорить о том, как представляли себе писатели национальный русский характер, в чем видели его основные особенности.

Сопоставление образов Ивана Денисовича Шухова (повесть (рассказ) «Один день Ивана Денисовича»), Матрены (рассказ «Матренин двор») и Юшки (рассказ А. Платонова «Юшка») позволит учителю рассмотреть тему праведничества в русской литературе XX века и решения ее разными писателями.

Такой подход предполагает, что учитель должен обращать внимание учеников не только на тему тоталитарного государства, «лагерную тему» в творчестве А.И. Солженицына, но и на нравственные основы характера Ивана Денисовича Шухова. Литература как школьный предмет рассматривает в первую очередь художественные процессы и нравственную проблематику произведений. Поэтому ограничиваться рассмотрением только социальной проблематики произведений А.И. Солженицына означает обеднять содержание его произведений, делать восприятие их неполным. Сопоставление повести (рассказа) «Один день Ивана Денисовича» с произведениями классической русской литературы позволит избежать такой неполноты.

Такой же подход (рассмотрение в контексте классической и современной русской литературы) наиболее продуктивен и при изучении рассказа «Матренин двор». Показательно, что в разработках уроков, представленных лучшими учителями, произведения Солженицына предлагается рассматривать именно в сопоставлении с произведениями других писателей. Так, для урока «Философия жизни в «Матренином дворе» А.И. Солженицына» (Н.И. Чичканова, А.В. Греб (ЗАХЛ) (11-й класс), предложены среди других и следующие цели и задачи:

. ввести текст в исторический контекст эпохи;

. рассмотреть его с позиции сегодняшнего дня;

. открыть в «Матренином дворе» вечные ценности русской духовной культуры: праведность, нестяжательство, естественность, простота, человечность, смирение и терпение;

. вписать «Матренин двор» в контекст культуры (А.С. Пушкин, Н.А. Некрасов, Ф.М. Достоевский, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев).

Подобный подход к изучению рассказа не случаен. Творчество А.И. Солженицына наиболее полно раскрывается только в контексте классической русской литературы, так как его философские размышления являются продолжением философии русских гуманистов.

Помимо текстуального изучения произведений А.И. Солженицына желательно обращение к его биографии, истории присуждения Нобелевской премии по литературе, высылки и т.д. на уроках, посвященных изучению обзорных тем курса литературы. При этом возможно обращение к фрагментам «Архипелага ГУЛАГ», статей и публицистических выступлений писателя. Нобелевская лекция должна изучаться если не в полном объеме, то фрагментарно. При этом, так как ученикам зачастую сложно найти тексты произведений, возможно и желательно обращение к ресурсам сети Интернет.

Так, при изучении темы «Оттепель» как явление в литературной и общественной жизни страны» обращение к биографии А.И. Солженицына позволит школьникам лучше представить себе особенности того периода в развитии русской литературы. История присуждения писателю Нобелевской премии по литературе и высылки его из страны может послужить примером тех процессов, которые происходили в общественной и литературной жизни СССР в 70-е годы.

. «лагерная тема» в русской литературе XX века;

. житийные традиции в русской литературе;

. философское эссе как жанр литературы XX века (на основе «Крохоток» А.И. Солженицына, «Затесей» В. Астафьева);

. «малые жанры в творчестве А.И. Солженицына (в современной русской литературе)», «развитие малых жанров русской прозы» (сопоставление);

. киноинтерпретации произведений русской литературы (в том числе возможно рассмотрение и сериала «В круге первом»);

. гуманистическая философия русских писателей;

. своеобразие языка А.И. Солженицына (современной литературы, прозы);

. роль пейзажа в современной прозе;

. портрет литературного героя;

. использование языковых единиц в художественной литературе;

. современная публицистика как отражение процессов, происходящих в обществе;

. публицистика как вид словесного творчества;

. жанры современной публицистики;

. язык (своеобразие языка) Солженицына-публициста.

Эти темы учитель может предложить старшеклассникам и в качестве основы для исследовательской работы и написания рефератов.

В миниатюре «Гроза в горах» А.И. Солженицын формулирует мысль о человеке как частице большого, стихийного мира космоса, а само описание перекликается с картинами природы в ранних романтических рассказах A.M. Горького, некоторые из которых рекомендованы авторами различных программ для изучения на уроках литературы в 5-9-х классах.

Особую группу «Крохоток» составляют миниатюры, которые условно можно определить как путевые очерки. К ним принадлежат «Озеро Сегден», «Город на Неве», «Прах поэта» и «На родине Есенина». Использовать эти тексты можно на уроке внеклассного чтения в 9-м классе после изучения глав из книги А. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» не только с точки зрения содержания, но и с точки зрения развития жанра путевого очерка.

Ряд авторских программ по литературе предполагает чтение и изучение «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева в среднем звене. «Крохотки» А.И. Солженицына помогут не только отработать специфику данного жанра русской литературы, но и показать его развитие.

Методические рекомендации
по изучению на уроках русского языка и развития речи творческого наследия А.И. Солженицына

Произведения А.И. Солженицына, как и многие другие из произведений русской литературы, могут стать источником дидактического материала для изучения разных разделов русского языка и подготовки к итоговой аттестации в 9-х и 11-х классах.

При изучении темы, включенной в программы по русскому языку с 5-го класса, «Разные пласты лексики русского языка (по происхождению и использованию)» можно обратиться к произведениям А.И. Солженицына как к источникам неологизмов и аббревиатур советского периода, авторских неологизмов (ими изобилует проза писателя) и просторечий. На примере его прозы в старших классах можно показать использование данных пластов лексики в современной русской литературе.

Для уроков развития речи можно подобрать дидактический материал по темам «Описание природы», «Описание помещения» (например, из рассказа «Абрикосовое варенье» или других), «Описание внешности человека» (из разных произведений), «Обучение написанию подробного изложения и изложения текста-миниатюры».

Богатый материал для комплексного анализа текста, обучающих и проверочных диктантов разного вида можно подобрать, обратившись к миниатюрам «Крохотки».

Эти миниатюры можно использовать для подготовки к итоговой аттестации в 9-х и 11-х классах.

На первом уроке русского языка в 2008 году можно использовать размышления А.И. Солженицына о русском языке, об искусстве слова. Например, слова Писателя (герой) из рассказа «Абрикосовое варенье»:

Писателям же и художникам доступно больше: победить ложь! Уж в борьбе-то с ложью искусство всегда побеждало.

. В русском языке излюблены пословицы о правде. Они настойчиво выражают немалый тяжелый народный опыт, и иногда поразительно: ОДНО СЛОВО ПРАВДЫ ВЕСЬ МИР ПЕРЕТЯНЕТ».

В общеобразовательных учреждениях России накоплен определенный опыт изучения творчества А.И. Солженицына в курсах литературы, отечественной истории.

Существующая практика изучения наследия писателя должна быть расширена и обогащена новыми подходами.

Эффективными формами изучения историко-культурного наследия А.И. Солженицына будут семинары, дискуссии, круглые столы, ролевые игры. Приведем примеры тем и форм интерактивных занятий, которые помогут выявить разные грани богатейшего наследия писателя, раскрыть роль его наследия как важнейшего исторического источника.

Тема «Противоречивый характер развития литературы и искусства в послевоенные годы (на примере жизни и творчества А.И. Солженицына)».

Тема «Другое искусство»: творческий портрет поэтов, художников, музыкантов, актеров, бросивших вызов официальной советской культуре.

Тема «Оживление общественно-политической жизни СССР в годы перестройки».

Тема «Оттепель» и гласность».

Тема «Российская культура в условиях информационного общества».

Методические рекомендации по расширению изучения творческого наследия А.И. Солженицына в общеобразовательных учреждениях (приложение к письму Министерства образования и науки РФ от 4 сентября 2008 г. N 03-1905)

Текст методических рекомендаций опубликован в журнале «ОвД. Межведомственный информационный бюллетень», 2008 г., N 18

Источник

Людмила Сараскина. «Архипелаг ГУЛАГ» в школе: для кого и зачем?

«Архипелаг ГУЛАГ» в школе: для кого и зачем?

Значимым культурным событием конца минувшего года стал выход сокращенной версии «Архипелага ГУЛАГ», предназначенного для изучения в средней школе. Станет ли изучение «Архипелага» опорой для формирования исторической памяти, мы обсудили с биографом Александра Солженицына Людмилой Сараскиной.

— Людмила Ивановна, в октябре была издана краткая версия «Архипелага ГУЛАГ», составленная вдовой Солженицына Натальей Дмитриевной. Это связано с тем, что «Архипелаг» недавно был включен в школьную программу. Кажется ли вам эта краткая версия удачной?

— Вообще-то я принципиальный противник сокращенных версий классических книг и приспособления их для какой-либо аудитории. Считаю, что книга должна читаться в том объеме и виде, в каком ее создал писатель. Другое дело, что наша сегодняшняя молодежь постепенно отвыкает читать большие книги. Когда она видит что-то крупноформатное, то говорит: «Ой, как это можно прочесть», хотя я вижу, что все не совсем так. Например, совокупный объем семи книг «Гарри Поттера» — это четыре с лишним тысячи страниц. И дети на всей планете легко и даже с жадностью одолели эти объемы (многие взрослые тоже). Значит, дело не в объемах, дело в читательской установке, а также в том, что мы сильно испорчены коротким форматом общения: СМС, Твиттером, социальными сетями. Технический прогресс приучает не то что к лаконичному выражению своих мыслей, а к телеграфному стилю: «Ты чё? — Ничё! — Ну, давай». Конечно, вернуть детей к чтению трудно, но вот, говорят, «Гарри Поттеру» это удалось. И это очень хорошо; представить, что литература уходит, — было бы ужасной, невозможной потерей.

Но, поскольку большие объемы, по мнению педагогов, стали уже неодолимы, был создан такой проект, как сокращенный «Архипелаг ГУЛАГ». Думаю все же, что те дети, которые в состоянии прочесть «Архипелаг ГУЛАГ» в сокращенном виде (треть от настоящего объема), способны прочесть и все три тома — полный вариант. Прочесть для себя, не для учителя и ЕГЭ. Конечно, Наталья Дмитриевна Солженицына выполнила это вынужденное сокращение очень тщательно, бережно, пытаясь сохранить все оттенки и нюансы. Но это не значит, что остальные две трети не нужны!

— Может быть, стоило выбрать для изучения в школе какие-то фрагменты, отдельные главы «Архипелага»?

— Это все равно паллиатив. Человек должен себя нагружать, иначе неизбежно будет пустеть или заполняться мусором. Это моя принципиальная позиция. Многие с ней не согласны, большинство учителей считает, что детей, наоборот, надо разгружать, «жалеть». Я же считаю, что жалеть детей (без кавычек) — это значит заполнять их головы качественной информацией и чтением, опережающим развитие, чтобы у них был стимул дотянуться до книг, прочитанных впрок. Кстати, именно так рос мальчик Солженицын, никем не руководимый, читая в 10–12 лет произведения «навырост». Дети должны быть «всезнайками», а не «незнайками». А у нас и взрослые гуманитарного профиля сильно себя «жалеют», мало что читают, мало что знают, живут на минимуме интеллектуальной готовности.

— А что даст человеку изучение «Архипелага» в школе?

— Думаю, что изучать «Архипелаг ГУЛАГ» в школе полезно, а в наше время — тем более. Сегодня наша страна по отношению к своей истории, и особенно к истории сталинского времени жестко разделена пополам, и я не знаю, какая часть больше, какая — меньше. По данным социологических опросов, значительная часть российской молодежи считает, что Сталин сделал больше хорошего, чем плохого. Другая часть горячо уверена, что Сталин был злодей и тиран, исчадие ада. С момента его смерти прошло почти 60 лет, а этот вопрос до сих пор — один из самых острых. И когда ты хочешь обменяться с человеком мнением о чем-нибудь текущем, злободневном, ты прежде всего стремишься выяснить, какой позиции он придерживается по пункту «Сталин».

«Архипелаг ГУЛАГ», во-первых, дает школьнику надежную возможность понять, на каком он сам, как мыслящее существо, нравственном берегу. Во-вторых, позволяет сформулировать свое миропонимание, базируясь на добротном художественном, публицистическом, документальном материале. В-третьих, это шанс усвоить, что такое человеческий фактор: ведь «Архипелаг» написан не с позиций академического интереса к давно прошедшей истории. Книгу писал человек, который сам прошел через испытания тюрьмой и лагерем, имеет статус живого свидетеля, летописца лагерной жизни. И еще: в какой ситуации Солженицын писал «Архипелаг ГУЛАГ»? В спокойной, благополучной, свободной? Как пишут ученые диссертации? С публичными обсуждениями на кафедре? Нет и нет. Он писал, находясь под пристальным наблюдением, в угрожаемом положении. Важно понять, что думал человек о своей истории в 1960‑е годы, когда с начала существования ГУЛАГа, с 1918 года, прошло полвека («Архипелаг ГУЛАГ» был закончен к 1968 году).

Солженицын считал, что лучше всего о результатах революции можно судить по ее тюрьмам. Если революция нуждается в застенках, лагерях, политических заключенных, в их рабском труде, значит, в ней есть некий роковой родовой изъян, уродство. Осмыслить историю ГУЛАГа, вспомнить его жертв, назвать его палачей было жизненно важно для главного дела Солженицына — написания эпопеи «Красное Колесо», истории Октябрьской революции. Без опыта художественного исследования и интеллектуального осмысления системы лагерей писатель мог бы так и остаться на позиции официальной идеологии: «Октябрьская революция — великий прорыв в светлое будущее всего человечества».

«Архипелаг ГУЛАГ» — это книга, которая высвечивает потрясающую биографию писателя, огромный потенциал его личности. Например, в 1965 году арестовали архив Солженицына. Другой бы затаился, спрятался, притих. А он берет бумаги, едет в Эстонию, живет на одиноком хуторе и там, в «укрывище», пишет «Архипелаг». Очень важно показать школьникам, что создание «Архипелага» — это писательский, человеческий и гражданский подвиг.

— А как же субъективность книги, о которой говорят некоторые историки литературы или, например, отец Александр Шмеман?

— А что в искусстве не субъективно? Все мировое искусство субъективно, и вся великая литература тоже — в отличие от протокола партийного собрания (в том случае, если протоколист не халтурит и не фальсифицирует происходящее). В том и величие книги, что человек, прошедший тяжкий путь познания, рассказывает о своем опыте, пропускает через свое сердце ужасы этого мира. Человек говорит о том, как он это видел, как он это понял, а не как принято об этом говорить в его кругу, или в газетах. Вот пример: в 1958 году в московском доме литераторов обсуждался «оттепельный» роман Дудинцева «Не хлебом единым». Встает писательница Галина Серебрякова, автор книг о Марксе и Энгельсе, и говорит: «Я просидела в лагерях и ссылке 18 лет. Но если будут появляться такие произведения, я согласна снова сесть в тюрьму, в лагерь, чтобы не дать затоптать достижения нашей революции». Она 18 лет просидела в лагере и осталась верным ленинцем и несгибаемым сталинцем! Она была субъективной или объективной? Так что вопрос — в выборе ракурса, в точке обзора.

— Недавние события на Манежной площади некоторые связывали с утратой исторической памяти. Но, кажется, большинству тех, кто был на площади, знакомство с «Архипелагом» в школе не помогло бы с формированием более адекватного мировоззрения.

— Конечно. Но тогда надо подумать, что же вообще в школе изучать. Если мы скажем себе, что 90% школьников выходит из школы тупыми и пустыми, то мы придем к выводу, что школа не нужна совсем. Но головы школьников не пустые, они все равно чем-то заполнены: в них, в эти головы, много уже чего понапихано. Значит, задача школы — потеснить мусор настоящими смыслами, приучить к качественной пище.

— Почему тогда нельзя использовать «малые» формы? Рассказы Шаламова, «Один день Ивана Денисовича»?

— Конечно, можно, и очень даже хорошо изучать рассказы, в том числе и трагические рассказы Варлама Тихоновича Шаламова. Но дело вовсе не в малых формах. Мы же не изучаем в старших классах вместо «Войны и мира» рассказ «Филиппок». В восемь лет человеку нужно одно, а в восемнадцать — другое. Вообще, что такое правильно построить свою жизнь? Это — в нужное время прочесть нужные книги. Чем ты себя больше на­гружаешь, тем больше у тебя будет шансов в нужное время и в нужном месте встретить свою, а не чужую судьбу.

Можно себя жалеть, можно себе облегчать жизнь, смотреть только мультфильмы с хорошим концом… Но в конечном счете это пустой номер, ты неминуемо превратишься в милое комнатное растение. А хочется быть человеком. Поэтому я за максимальную загрузку памяти, души, сознания. «Один день Ивана Денисовича» — великий рассказ, но его надо встроить в судьбу Солженицына, нужно понять, почему ему самому этого рассказа было мало. Солженицын же не остановился на «Иване Денисовиче» в осмыслении «главной правды», а пошел дальше. «Архипелаг» не для «галочки» надо читать, а для себя. Тогда с бóльшим успехом можно будет судить, что такое толпа на Манежной площади. Обратите внимание: даже большие дяди — пикейные жилеты — собираются и не знают, как относиться к «Манежке». Вот в чем проблема. «Архипелаг ГУЛАГ» поможет молодым людям «подрасти».

— Вспомним нашу историю последних 60 лет: после смерти Сталина люди ждут обновления, свободы, но они наступают совсем ненадолго; оттепель — снова надежды, которые не оправдываются; перестройка — и вновь разочарование; XXI век — и возрождение сталинизма. Что это, откуда?

— Это хороший вопрос, такие как раз и надо обсуждать в школе. При сталинизме люди думали: совсем зажали нас, скрутили, взяли за горло. Потом приходит свобода. Но это иллюзия, что свобода приходит сияющая, лучезарная, и ее встречают с оркестром. Вместе с ней лезет все, что раньше было связано по рукам и ногам. Свобода ведь не только для хороших людей и добрых дел, она для всех и всего. С ней выходит и такое зло, которое прежде таилось, а теперь вырвалось наружу и правит бал.

Почему сталинизм сегодня процветает? Потому что нарушен баланс между свободой и справедливостью. Свободы много, справедливости мало. А у людей — ненасытимая жажда справедливости, то есть жажда наказать обидчиков и обманщиков, отомстить разбойникам. Спросите у матерей, чьи дети погибли от рук насильников… Синдром «Ворошиловского стрелка»…

Спутники свободы — отнюдь не только добро и красота, все низкое и подлое тоже выходит на поверхность. Тот факт, что при хаосе и смуте люди хотят порядка и твердой руки, неизбежен. Поэтому задача государственного управления — сохранять и поддерживать тонкий и хрупкий баланс между свободой и справедливостью, потому что гневное чувство попранной справедливости, когда оно переполняет людей, — очень опасное состояние общества. Вот откуда протестная, но самообманная тяга к сталинизму.

У нас очень много обиженных, обездоленных людей. За последние 20 лет людей много раз обманывали — экономически, политически, нравственно. Наши сегодняшние так называемые сталинисты — это люди, обиженные эгоистичной, воровской демократией.

— Александр Исаевич Солженицын ушел из жизни два года назад. Что изменилось после его смерти в отношении к нему и к его идеям?

— Для ухода из жизни ни для кого нет исключений. Но вот когда умер Лев Толстой, у его современников было ощущение обвала жизни. Александр Блок писал за два года до его смерти: «Пока Толстой жив, идет по борозде за плугом, еще росисто утро, свежо, нестрашно, упыри дремлют… Умрет Толстой, уйдет последний гений, что тогда?» В случае Льва Толстого так и произошло. Толстой говорил: «Мир погибнет, если я остановлюсь». И действительно, через 4 года после его смерти началась мировая война. Упыри пробудились…

Есть такое понятие: «будущие итоги настоящих событий». Итог ухода Солженицына нам пока не очевиден. Его книги читаются и обсуждаются, его личность и его взгляды продолжают волновать общество. Изучать Солженицына — это не значит только читать его тексты. Читать Солженицына — это значит еще и обсуждать те проблемы, которыми он болел. Если мы обсуждаем итоги революции, войны, перестройки, или его книгу «Россия в обвале» (1998 г.) в свете того, что сегодня представляет собой Россия, это и значит, что мы занимаемся делом Солженицына. Сегодня мало встречается публикаций, казалось бы, совершенно не связанных с Солженицыным, например, по экономике, — где авторы не употребили бы слово «обустройство». А это его словцо. Мы живем в некой солженицынской матрице. Он подготовил поле, вспахал его, обработал, засеял. И мы в этом поле или благодарные сборщики урожая, а потом и новые сеятели, или хищники — осквернители земли. Нужно определиться, кто мы.

Источник